В 1999 г. в журнале «Men’s Health» Владимир прочитал статью о полетах на тепловых аэростатах. Загорелся, захотелось попробовать, поделился своими впечатлениями и соображениями с друзьями. В статье были координаты, позвонил по ним и узнал более подробно, как и где можно научиться летать на тепловых аэростатах... Ну а дальше — стали летать.

...Я листаю альбом с фотографиями. Ребята веселые, заражают юмором и оптимизмом. До увлечения тепловыми аэростами были водные мотоциклы и лыжи, различные снегокаты, тетрациклы (это такие трактора на четырех широких колесах). А воздухоплавание, как один из неспокойных видов времяпрепровождения, продолжает — и теперь возглавляет — этот ряд. Вот гидроцикл: раньше в диковинку был, а сейчас посмотришь — много народу катается, на земле и на воде уже тесно становится. Нужно осваивать новые стихии.

По этому поводу ребята написали такое стихотворение. Его можно рассматривать как гимн, или как жизненное кредо (кстати, учтите — это акростих!)

Куда забросит нас судьба — неважно,
Удачным будь и смелым оставайся,
Чтоб мир был для тебя всегда открыт
Ключи ты от него найди и береги,
Интересуйся всем,
что на земле возможно встретить,
Найди все то, что трудно всем
заметить,
Таланты все свои открой себе и людям
Один ты будешь жить или
с кем–то вместе —
Лети вперед, мечтай, не стой на месте,
Я просто жить тебе желаю интересно.

—Кучкин Анатолий, — рассказывает Владимир, — это брат Алексея, с которым мы летаем вместе. Лешик — самый молодой пилот России на сегодняшний день. Ему исполнилось 18 лет за две недели до соревнований (мы, правда, участвовали только в фиесте). Летную книжку и пилотское свидетельство я вручил ему после нашей легендарной суперпосадки.

—А что это за полет?

—Это был первый соревновательный полет, который состоялся 13 июня, во вторник, когда дул сильный ветер. Приехали на место, разложились, готовимся к старту. Чувствуем, что ветер крепчает. Лешик в корзине за горелкой, мы его держим, взлететь никак не получается. Ветер из стороны в сторону оболочку болтает, схлопывая входное отверстие. Стали греть интенсивнее, а порыв ветра сдул пламя.

Ну вот, с первого раза не удалось поднять аэростат, мы оболочку погасили, хотели уже складываться, вдруг смотрим: а над нами аэростаты идут — один, другой, третий. «Жаба» нас задушила, разложились снова, думаем, попытаемся еще раз: получится — так получится. Попробовали. Получилось. Взлетели, но скорость подъема была недостаточна, из–за деревьев только вышли, аэростат резко вниз потянуло, о землю очень сильно шмякнуло и по полю расстелило... Я не успел еще рацию повесить на шею, она у меня в руке была, так от удара вылетела — и ремень, на котором она висела, порвался. К счастью, хоть из корзины не выпала. Бойко и шустро мы летели, пару–тройку макушек деревьев задели. Между деревнями Садки и Першино подлетаем к железной дороге, идем в горизонте и прямо по курсу у нас дуб (как я сказал Лешику), потом выяснилось, что это осина была. Я говорю Лешику: «Дуб! Уходим вверх!» А Лешик мне: «Спокойно, Вольдемар, успеем». Но ветер–то не 2, не 3, а 7–8 метров! Когда подлетели ближе, поняли, что положение достаточно серьезное, стали из двух горелок греть, но все равно уйти не успели, врубились немного сбоку в это дерево — а оно огромное было, мы коснулись не макушки, а где–то на уровне 3/4 высоты ствола. Самое неприятное, что во время этого столкновения топовый фал мы не подтянули, и свободная его часть, которая болталась за пределами корзины, зацепилась за мощный сук, и мы не смогли уйти вверх. Так и повисли на этом «дубе». Активно греем — эффекта никакого, оболочка тащит вверх, а дерево не отпускает, сучья гнутся и трещат, но не ломаются, поскольку они очень толстые оказались. Я пытаюсь отвязать топ от стойки, но узел сильно затянулся... Ножа нет. Ветер порывистый, корзину наклоняло на 900, почти в горизонт выходили, держались как могли, поняли, что так долго продолжаться не может, я принял решение дергать парашютный клапан. И мы плавно, скользя по веткам соседних деревьев, опустились на землю. Причем, можно считать, удачно: не порвав оболочки, корзина встала между двумя пнями. Вылезли, огляделись, все живы. Пошел посмотреть, где же мы сели. До этого столкновения долго не связывались с машиной. Смотрю: 302 километр Октябрьской железной дороги. Ручеек рядом, он есть на карте. Пытаюсь связаться с машиной. Никак не удается.

Через некоторое время удалось выйти на связь с машиной. Сопровождал нас Володя Богданов, он был в курсе, где мы примерно находились. В какой–то момент он видел, что наша оболочка повыше дерева торчит (она у нас наполовину зеленая, на фоне листвы можно и не заметить). Я по рации говорю: «Володя, если будет возможно, привези пилу». Он очень удивился: «Какая пила, я еще вас не нашел, даже не знаю, как подъехать. Рядом деревня, там всего две бабушки живут, у них никакой пилы нет».

Но все–таки сняли мы оболочку с дерева, осмотрели: фартук прожгли, пока грели на дереве. Да еще в нижней части оболочки небольшая дырочка — сантиметров 40, ее оперативно помогли нам отремонтировать. Но это были, пожалуй, минимальные потери для такого случая.

Еще запомнился нам вечерний полет с посадкой на аэродроме, который пилоты в шутку окрестили «полетом через забор». А мы решили совершить долгий полет и стартовали издалека, но ветер поменял направление, поэтому прошли правее аэродрома, над дорогой. Летели над какими–то ЛЭП и прочими интересными местами, так и не найдя левый ветер, опускаясь как можно ниже. Перед стартом, садясь в корзину, я забыл про рацию. Опомнился уже в небе. Летели без нее. Машина сопровождения нас встречала на дороге с надеждой передать рацию. Шли низко над дорогой, метрах в семи над землей. Водители других автомобилей не поняли наших маневров, решили, что мы садиться будем, встали и ждали, чем все кончится. Небольшую панику в ряды «кавалеристов» мы внесли. А Лешик еще больше снизился, парень, который нам помогал, вылез из авто, встал на крышу машины. Мы ему: «Кидай рацию!». Он бросил, мы поймали, поднялись и полетели дальше. (Этот трюк мы уже выполняли в прошлом году со Степаном Лебедевым. У нас подсел аккумулятор на рации, мы зашли на трассу Москва–Рига, вызывая изумление и восторг водителей проезжавших большегрузных автомобилей. Полет тогда был непростой для новичков, ветер 5– 6 м/сек. Нас хорошо прижало, но все–таки рацию поменяли и потом резко ушли вверх, правда, задев макушки деревьев. А здесь мы самостоятельно повторили то, чему нас учили бывалые воздухоплаватели.)

—Кто вас учил?

—Виноградов и Лебедев. В прошлом году, в октябре стажировались у них две недели. Каждый день по два полета: погода стояла чудесная. В фиесте нам присвоили номер 34, через день он превратился в Т–34 — танки тоже летают и грязи не боятся. За каждый полет рисовали себе по звезде. А аэростат наш называется «Ярило» в честь бога Солнца древних славян. Это слово имеет много созвучий в языках различных народов мира. Для нас «ярило» — олицетворение ярости, силы и мужества. Ярость — это решимость в достижении больших и высоких целей. Праздник Ярилы, кстати, в некоторых российских губерниях отмечался в тот же день, когда братья Монгольфье впервые подняли тепловой аэростат без пассажиров.

Еще один интересный случай произошел с нами раньше, 7 мая. Приехали в Луки. Летим рядом, на двух тепловых аэростатах: я с Толиком и Виноградовым и Степан с двумя девушками. Степан снизился над каким–то водоемом — решил девчонкам нервишки пощекотать. Потом идем над дачными участками, Сергей Леонидович говорит: «Ну что, ребята, сирени девчонкам нарвете?» (как раз в это время она распустилась). Спустились так аккуратненько, в дерево вошли, я так скромненько веточки три сорвал, гляжу, мой друг Толяныч в две руки нахватал вот такой букетище!

А вот еще запомнился нам случай. Летели на следующий день, 8–го утром, стартовали из крепости — тоже на двух аэростатах, прежними составами. Летим, вначале я за горелкой, потом Виноградов встал, говорит: «Сейчас над моим домом будем пролетать». А у Толика сотовый оказался. Сергей Леонидович звонит супруге:

—Галя, выйди на балкон. Смотрим, выходит с дочкой, ручками нам машут. Мы прошли, наверное, метрах в пяти над крышами домов.

Мы с друзьями совершили еще не очень много полетов, однако уже есть что вспомнить веселого (и не очень). Думаю, соберемся на кавказскую фиесту осенью. У нас уже и местная группа поддержки есть.

Надеюсь совершить еще много полетов с теми людьми, которых долго и хорошо знаю. Очень важно, с кем ты летишь, важна их реакция и впечатления от происходящего. С веселой и дружной компанией полеты всегда гораздо интересней, чем вдвоем.